Пожалел? Конечно, пожалел. Уже раз десять пожалел обо всем. О том, что было, что наговорил и что сделал. Хотел взять и уйти? Разумеется, нет. А смысл? Уйдет - и все опять повториться. Нельзя лишать себя того, что делает тебя счастливым. К людям это тоже относится. Как посмотрят преподаватели? Что скажут ученики? Плевать. Даже Паркинсон - утихомирилась. Что еще может помешать? Пожиратели смерти - им не до любовных романов слизеринок. Родители Дафны? Интересно, а они вообще у нее есть? Просто они ей не интересуются. Кому какое дело? Собственно, взять по отдельности... Что он, Камерон Дюваль - значит для общества? Ну, учитель астрономии. Ну и что? Подумаешь... Он может вдруг исчезнуть - и никто, практически, не заметит. На земле миллиарды людей и сотни профессоров по астрономии... А Дафна? Что она значит для людей? В принципе, тоже - ничего. Человечество стало столь большим, что многим нет заботы до чужих жизней. А у некоторых чужая жизнь - это лишь способ заработать денег. Нас - людей - так много, что, наверное, когда на земле закончится еда, мы будем есть друг друга. Но... бывает так, что в твоей жизни вдруг появляется человек, будто бы он уже был в ней, только где-то долго прятался, и всем своим нутром дает понять, что ты для него - не такое же ничто, как миллиарды других людей, а, напротив - все. Такие люди появляются в жизни не у каждого человека. Это можно повторять неустанно, долгое время, но с места ничего не сдвинется. Другие так же будут убивать других, это необратимо. Главное, чтобы никто не трогал двух, взаимосвязанных людей. А если одного из них убьют - жизнь другого, сама собой, превратиться в жалкое существование. Конечно, спустя какое-то время этот другой оправится, может быть, даже, заведет себе семью, но... в нем всегда будет пустота и острая нехватка кого-то близкого. Если же ее не будет - тот человек никогда и не был действительно близким. Он шутил, что пожалел, но жалел на самом деле. Почему? Он ненавидел перемены. Перемены в целом, а в своей жизни - тем более. Он не хотел, чтобы она была его девушкой. Точнее, не хотел, чтобы их отношения назывались словом "встречаются". Нет, они не встречаются, они просто любят друг друга. Но Камерон не знал наверняка, устраивает ли это Дафну. Может, она хочет скорее выйти за него замуж и нарожать кучу детишек? Право, от таких мыслей даже становилось смешно, но мало ли, что можно ожидать от этой женщины... Все, чего он хотел - это свобода и... она. А еще, хотел захватить мир, но это только в планах. "Захватить" Гринграсс, как показало следствие, было гораздо труднее. И вот, наконец, это произошло. Главное теперь, чтобы не как Сид и Нэнси, до добра это точно не доводит. Но,  с другой стороны, как можно жить тихо и мирно, с кофэ в постэль и детьми в пеленках? Это же ад... Но почему-то, Дюваль был уверен, что все обойдется, они найдут золотую середину и бла-бла-бла... да какая разница? Все это - вообще не важно, главное, чтобы люди любили друг друга, а на остальное - плевать. После его обещания не любить больше никого, они еще долго стояли у окна, думая, наверное, об одном и том же. Дафна, которую немного трясло от холода, резко передернула плечами.
- Ты замерзла? - удивленно спросил парень. Он только заметил, что ветер - бессовестно холодный, на улице - температура медленно близится к нулю, а Дафна - босиком на холодном каменном полу, в одной только его рубашке. Честно говоря, рубашек у него было так много, что он вполне мог подарить по одной каждой ученице Хогвартса и не остаться ни с чем. Признаться, Дюваль не узнал свою вещь, но готов был поспорить, что Даф в ней выглядит безмерно привлекательно, даже лучше, чем он сам. Парень стянул с себя рубашку, в которую был одет, и накинул ее на плече девочке, снова ее обнимая. - Ничего, сейчас пойдем ко мне и я напою тебя горячим чаем, - он улыбнулся, подхватывая Дафну на руки. Кэм иногда баловал ее, таская на руках и подбрасывая, но сейчас это было не развлечением, а необходимостью. Не дай Мерлин эта ненормальная потащится босиком в подземелья... это же сразу - прощай здоровье! Он волновался. Не сказать, что идти по ступенькам пьяным со слизеринкой на руках - это удобно, но Мери изо всех сил старался не уронить ее. И так натерпелась... а ведь она - маленькая хрупкая девочка, не то, что он, двухметровый мужик. Даже если бы теперь они заблудились и Даф не знала дороги, он бы не бросил ее больше на землю, ни за что. Порой его шалости выходили за грани  дозволенности, но бросить девушку с такой высоты на пол - это не шалость, а жестокость. Нет, сейчас его не мучила совесть за содеянное, просто он понимал, что ему нравится нести ее на руках. Не как груз, который нужно донести до места назначения, а как драгоценность, которую люди всегда носят на себе, для радости и красоты. Камерон дошел до своей комнаты, и, открыв дверь, аккуратно посадил Даф на кровать. Он молча подошел к своему шкафу и выудил оттуда чистый белый пушистый халат, набор полотенец и свои любимые тапочки с котами. Конечно, астрономическая башня, это очень романтическое место для времяпровождения, но не в таком же замерзшем виде! - Одевайся, он очень теплый, - снова улыбнулся парень, - А я сейчас приду. - и скрылся за стеной своей комнаты, где находился душ. Кэм взял маленькую ванночку для ног, которой почему-то никогда не пользовался - ведь он был занят ничегонеделаньем, которое отнимало огромное количество времени, добавил туда приятно пахнущего масла и пены, которая мило переливалась на свету. Он принес ванночку к кровати, где сидела удивленная этим зрелищем Дафна. - Вот черт... голова болит - ничего не успеваю, - рассмеялся юноша, уже вовсю орудуя заварочным чайником на столе, - Теперь заработаю репутацию не только психа и маньяка, но еще и домохозяйки.
- Это - что? - ошарашено спросила Даф, хлопая глазами.
- Мисс Яблочко, из-за холода Вы плохо видите или Вы обморозили мозги? - заржал Дюваль, накрывая чайник специальной тряпочной салфеткой. Все-таки он был не неисправимым романтиком, а черствым циником. - Ладно, не дуйся... - хмыкнул парень после язвительной речи Гринграсс и, оставив чай завариваться, сам подошел к кровати, совершенно спокойно став на колени. Он мог позволить себе выкинуть такую штуку, но прежде никогда не выкидывал, потому что не находил достойных этого людей. - Вытяни сюда ноги, пожалуйста. - он взял в свои руки одну ножку Даф, которую она неуверенно протянула к ванночке. Девочка уже успела переодеться в халат, а ее дрожь понемногу утихала, сменяясь явным любопытством. - Не бойся, я же не кусаюсь. - в очередной раз усмехнулся Дюваль. "Не кусаюсь" из его уст, звучало действительно иронично, потому что обычно он кусался, реально кусался. Кэм окунул свои руки вместе с ногой Даф в воду, и стал ненавязчиво ее массировать.
- Эй, мне же щекотно! - пискнула Гринграсс с улыбкой, чуть дернув стопой.
- Не мешай мне вживаться в роль заботливого и любящего котэ, эээээ... солнышко. - Дюваль снова заржал, втирая в ногу пену. Ему было тяжело преодалеть свой барьер вечного стеба. Он даже представить себе не мог, как на ее "эй, мне же щекотно", можно ответить что-то вроде "прости-извини, дорогая-любимая заечка", совершенно серьезно. Какое убожество... так сладко, что даже тошно.
"Ладно, Кэм, давай серьезно..." - думал парень, массируя вторую ногу Даф. Потом, он поднялся на ноги, вытер руки об одно из лежащих на кровати полотенец, и, снова подняв девочку, понес ее в душ, чтобы вымыть ее ноги от мыла. Чувствовать прикосновения ее холодных пальцев на спине, было до невыносимости приятно. Ее не хотелось отпускать - вообще никогда. Всего несколько шагов, и вот, он уже ставит ее в душевую кабину, а так не хочется... - Вот полотенце, мыло и шампунь там есть, - сказал Кэм, протягивая ей полотенце, - А я пойду...
- Подожди. - зачем-то сказала Дафна, беря его за руку.
- Что такое? - парень улыбнулся.
- Да нет, ничего, иди. - спокойно бросила Даф, отпуская руку.
- Ээээ... ну, я пошел... - сказал он со вздохом, будто бы переезжает в другой город.
- Нет, стой.
- Так что ты хотела?
- Ничего. Ступай...
- Даф!
- Что? - как ни в чем не бывало, спросила девчонка.
- Что ты хотела, черт возьми! - не унимался Камерон.
- Ничего. - уже не так уверенно сказала Дафна, - То есть... Я хотела попросить... не уходи, пожалуйста.
- Куда? - искренне удивился Дюваль, потому что он действительно никуда не собирался, ведь душ находился в той же комнате, только за небольшой декоративной перегородкой.
- Глупенький... - улыбнулась Гринрасс, обнимая его. И, черт, опять эти прикосновения! Наверное, ей казалось, что поглаживания по спине действуют умиротворяюще и успокаивающе, но судя по тому, что все тело Камерона покрылось странными мурашками, все было в точности наоборот.
- Ээээ... ладно. - смекнув, что это было предложение принять душ вместе, юноша стал расстегивать пояс своих брюк, и тут же: - Отвернись! - бросил он Дафне. Натура-то чувствительная, тонкой душевной организации... Когда он снял с себя всю одежду и поднял голову вверх - увидел перед собой абсолютно голую Гринграсс и тотчас отвернулся.
- Предлагаю принимать душ с закрытыми глазами. - со смешком предложила девчонка, включая воду, - И не подглядывай!
Камерон стоял под потоком теплой воды, льющейся сверху, как вдруг снова почувствовал на своей спине - ее руки. Сердце сразу же стало биться в два раза сильнее.
- Не открывай глаза, Даф, мы же договорились, - серьезно сказал Кэм, но тут же открыл глаза.
- А я и не открываю! - и уперся взглядом в открытые глаза Дафны.
- Ты мне соврала... - наверное, только в конец сумасшедшие или асексуальные люди могут вот так запросто стоять голыми под душем и просто разговаривать. Дафна так ничего и не ответила. Дюваль взял огромное безразмерное полотенце, и, выключив воду, стал закутывать в него девочку, попутно вытираясь о него и сам. - Скажи, ты боишься меня? - спросил он, заглядывая в глаза Дафне.
- Только когда ты с грозным "мяу" несешься ко мне навстречу в кошачьем обличье. - рассмеялась девушка. Камерон в который раз заткнул ей рот поцелуем, и, потянув за собой, толкнул на кровать. - Чай. - юноша улыбнулся, протягивая ей чашку с заварившимся чаем, - К моему солнышку летит печеееенька... - умилительным тоном пропел парень, поднося ко рту Гринграсс печенье. Откуда в нем вдруг взялось столько нежности - он не знал. Странно, что Даф не вопила "оденься!" Спустя минуту он резко выхватил из рук девчонки чашку, и внаглую сел на нее сверху, как делала она когда-то, когда он представился геем. Потом, он оперся на руки, чтобы Даф не пришлось выдерживать весь его вес, и стал нежно покусывать ее шею, чуть прихватывая кожу зубами, чтобы не было больно. - Тебе, наверное, часто говорят, что ты красивая... - сказал Мери, оторвавшись от ее шеи, - А это неправда, потому что ты безумно красивая. - добавил он, стягивая с Даф полотенце. Он перешел на поцелуи, и, несколько раз проведя языком по шее девочки, спустился к ее груди, беря в рот левый сосок и облизывая, зажмурившись, как довольный кот. Он прежде никогда не контактировал так близко с дамами, ничего об этом не слышал и решительно отказывался читать, но точно знал, что делать. Нет, он руководствовался не тупыми звериными инстинктами, а чем-то гораздо более теплым и светлым. Занятия любовью и секс - это разные вещи. Сексом можно заниматься с кем угодно, а любовью - только с любимым человеком. На удивление, он был сознателен и думал не о хотетьхотетьхотеть, а о самых разных вещах, оставаясь в какой-то степени хладнокровным даже сейчас. Камерон приподнял лицо повыше и ни с того ни с сего стал тереться щекой о щеку Дафны, с непонятной, несвойственной ему нежностью. Вот на такое прежде он действительно не был способен. - Тебе ведь хорошо со мной, правда? - он улыбался уголками рта. В голове промелькнула мысль о том, что женщинам, этим чудным существам, свойственен синдром незаконченного действия. Сам он, не привыкший доводить любое дело до конца, решил сделать приятное Гринграсс. Все-таки, ей уже не десять и не пятнадцать... Дюваль спустился к ее животу, проведя дорожку поцелуев от шеи до пупка и водя вокруг него языком. Казалось, что еще чуть-чуть и она растает в его руках, как снежинка, которую положили на ладонь. Он видел сотни девушек, но еще ни одной - не тонкой, а именно хрупкой, чем-то безумно похожей на хрусталь, которая каждую секунду норовит рассыпаться, хотя хочет казаться твердой. Кэм спускался все ниже, и, очень аккуратно расставив ноги девочки в сторону, на мгновенье просто уставился на совершенно непонятную ему часть тела, которую прежде никогда не видел. Он очень неуверенно коснулся кончиком языка клитора, и сразу же отстранился - Даф как-то странно дернулась. Камерон уж было хотел спросить, не больно ли ей, но потом посчитал, что это даже наоборот - крайне приятно. Тогда он продолжил степенно водить там языком, словно совсем маленький мальчишка, не знающий толка в колбасных обрезках. Кажется, эта неимоверно популярная особа со слизерина, до сих пор была девственницей. Не удивительно, ведь он, неимоверно популярная особа Шармбатона, тоже до сих пор был девственником. Что за чушь - самые популярные не спят ни с кем, а быдло наяривает за них... впрочем, даже рассуждения о быдле не могли испортить такой замечательный момент. Несмотря на внешнее спокойствие, парень вынужден был признать, что супротив природы не попрешь и его "мужская мышца" в напряжении уже, наверное, минут десять, а Дафна, все эти десять минут, ерзает по кровати, комкая простынь. Что-то ему в этом нравилось... наверное, то, что они стали еще ближе, гораздо ближе. Не предупреждая девочку о боли, Кэм, резким движением подав бедрами вперед, вошел в нее и замер. Наверное, это неприятные ощущения... Подождав, пока тело Дафны привыкнет к нему, он стал медленно двигаться, давая ей подстроиться под свой темп. Так продолжалось совсем не долго, потому что юноша боялся, что ей будет больно. Если можно так выразиться, он не кончил, не потому, что ему не было хорошо, а потому что он сдерживал себя и не хотел, чтобы девочка "залетела" в такой замечательный вечер. Камерон откинулся на подушку рядом с ней, и тихо-тихо спрашивая: - Как ты?